логично заметил Эванс.
— Так речь именно о том, что у группы «Рассвет» не одна песня, а десятки. Именно они исполняют все саундтреки к моим русским фильмам, которые далее переводятся и перепеваются на Западе.
— «Rassvatt» — продюсер смешно исковеркал название группы, — Язык сломаешь от такого названия. Получше придумать нельзя?
— С русского переводится как «Sunrise», если хочешь, то можем назвать группу «Red Sunrise», — отвечаю с улыбкой.
Роберт сначала не понял двусмысленности, но потом рассмеялся.
— Я иногда забываю, что ты комми, Алекс. Вроде общаешься с человеком, который ничем не отличается от местных. Но затем понимаешь разницу в менталитете. Ладно, я готов рассмотреть твоих «красных» друзей и приглашу экспертов для прослушивания. Только договариваемся сразу, что все расходы пополам. И если мне не понравится исполнение и вообще сами персоны твоих друзей, то «Paramount» просто выкупит права на песню или обговорим роялти. Я ведь правильно понял, что это твоя музыка и слова? Откуда в тебе столько талантов, Алекс? Ведь писать саундтреки не то же самое, что снимать хорошее кино.
— Моя мама очень хотела, чтобы я стал музыкантом. Представляешь, только закончилась чудовищная война, мы жили впроголодь, но она настояла на моём посещении музыкальной школы. Далее я втянулся и окончил класс фортепьяно, начал писать музыку, только никому её не играл, — быстро мешаю правду с ложью и выдаю её внимательно слушающему Эвансу, — Но после армии меня захватил кинематограф, а любовь к музыке осталась. И ты не прав, что вся заслуга именно моя. Мне не хватает таланта создать полноценную мелодию и приходится просить о помощи профессиональных композиторов.
— Угу, — скептически хмыкнул продюсер, — Только Уильямс считает совершенно иначе. Ладно, не хочешь говорить всю правду, значит, на это есть основания. Вдруг у вас там целая тюрьма, где сидят музыканты и пишут композиции по указке КГБ.
Роберт заржал над шуткой, которая показалась ему удачной. Я же улыбнулся в ответ, хотя мысленно ликовал. Выход «Рассвета» на международную арену даст колоссальный толчок отечественной музыке. И это будут не разного рода политические проекты, когда наши артисты выступают за рубежом. Реального успеха за пределами страны им не добиться. Разве что, исполнив какую-нибудь «Bella ciao», вызвав скупую слезу у итальянских зрителей, которые завтра забудут имя советского артиста. Никакого отношения к бизнесу подобные концерты не имеют. А я хочу, чтобы наши артисты зашли на западный рынок всерьёз и надолго. Идей у меня хватает, главное — найти время для их реализации. Да и кроме меня талантливых певцов в СССР вагон с тележкой. Им надо только указать правильный путь.
Вообще, события понеслись вскачь. Будто всё ранее запланированное начало реализовываться именно в этом году. Меня это радует, но подспудно жду неприятностей и даже беды. Хочу ошибиться, но у меня по-другому в этом времени не бывает.
Глава 6
— Алексей? Это ты? Вот так встреча! — произнёс за спиной смутно знакомый голос.
Оборачиваюсь и сдержанно улыбаюсь в ответ на, вроде как, радостное выражение лица девушки. Тот случай, когда время пошло человеку на пользу. Хотя ей сейчас двадцать пять и странно об этом рассуждать. А красива она была всегда, поэтому я особо не удивился.
Я тут гуляю по Мейферу, прицениваясь к лондонским ценам, но пока ничего не купил. Дороговато и ассортимент беднее парижского. Плюс настроение у меня не самое лучшее, а столица Британии начинает порядком раздражать. Ещё и высокомерные главы двух компаний, ведущие себя будто под копирку, пытались развести наивного коммуниста. Это, по их мнению, конечно. В итоге мой ценник увеличился на пятьдесят процентов от первоначального, когда я понял, что меня парят самым топорным образом. При этом, как производители презервативов «London Rubber Company», так и мощнейший «Unilever», не могут понять, что мне на них плевать. Наша компания вполне проживёт вообще без британских заказчиков, о чём я сказал своему компаньону после встречи.
Франческо даже немного обиделся и несколько часов со мной не разговаривал. Для него выход на англичан почему-то является знаковым достижением. Я же прекрасно понимаю, что потенциальным клиентам некуда деваться. А барственная манера, мол, мы вам делаем одолжение, удачно действует на каких-нибудь негров и арабов. Странно, но весьма влиятельные в мире бизнеса господа находятся в плену стереотипов. Они до сих пор думают, что товарищам можно впарить любое дерьмо и те будут рады. Боюсь их разочаровать, но советская политика в торговых делах с Западом начала кардинально меняться. И тем более, я точно не представитель «Внешторга» и подобных ведомств. На мне же где залезешь, там и слезешь. Ещё не мешает посчитать, осталось ли чего в карманах излишне алчных господ после попытки ограбить Лёшу. В результате, сделавшие недоумённый вид джентльмены взяли паузу на размышление. Они действительно думают, что проскочат после такого дешёвого подхода? Думаю, когда им объявили о сроке на принятие решения, выделенном мною по доброте душевной, часть господ поумнее задумалась о совершённой ошибке. В обеих группах переговорщиков было несколько представителей, и некоторые из них показались мне разумными людьми.
Поэтому я сейчас спокойно брожу по Лондону, вчера даже в театр сходил. Зрелище неплохое, но московские постановку получше будут. Ди Марко сидит на телефоне и мои вылазки игнорирует. Вот и приходится проводить время в одиночестве. Хочу вечером посетить футбольный матч, тем более что английские клубы сейчас на подъёме. «Арсенал» за два тура до конца чемпионата соперничает за титул с «Ливерпулем» и принимает дома «Вест-Хэм». Итальянец подобную идею одобрил, хотя скептически отозвался о местных ногомячистах. Лучший клуб в мире оказывается «Интер», кто бы сомневался. Но на стадион Франческо пойдёт.
И здесь вдруг прямо на улице встречаешь соотечественницу. Ещё и некогда весьма близко знакомую. Речь то идёт о Тане, студентке с холодными глазами оценщика из ломбарда. Нет, выглядит она прекрасно, особенно некоторые части тела! Но есть, что-то хищное в её повадках, только тщательно скрываемое. Одета мадам, девушкой её назвать сложно, весьма эффектно, но явно платье покупалось не в этом районе. Здесь один из самых модных и дорогих магазинов Англии всё-таки.
— Так и будешь молчать? Или настолько сражён моей красотой? — последние слова экс-студентка произнесла с придыханием, явно иронизируя и рассмеялась.
Не сказать, что Лёша сражён наповал. Особых открытий фигура бывшей любовницы для меня не представляет. Хотя бёдра явно стали шире, что, скорее всего, является последствием родов. А ещё эта роскошная грудь, буквально вырывающаяся из облегающего лифа! Не один мужик пялился на Таню, раскрыв рот и пуская слюни. Мне тоже с трудом удавалось отводить взгляд. И, конечно, проходящие мимо девушки выглядели весьма неприглядно на фоне русской красавицы. Англичанки, в принципе, страшные аки смерть, и встретить на улице симпатичное лицо, даже в центре Лондона, достаточно сложно. Если и увидишь привлекательное личико, то процентов на семьдесят это иностранка или метиска вроде Ракель Уэлч.
— Раз встретились, то давай пообщаемся. Тебя не начнут искать?
Таня отрицательно мотнула головой, я же достал туристический буклет с перечнем приличных заведений. Местная кухня — полный хлам, но нормальные кафе в этом районе точно должны иметься.
Кофе в небольшом, но уютном ресторанчике оказался выше всяких похвал. Выпечка тоже ничего, но могло быть лучше.
— Вот так и живу, — продолжила свой монолог собеседница, нещадно мучая пончик, — У тебя смотрю, жизнь удалась?
Если вкратце, то захомутав своего мажора, Таня сразу родила девочку, и некоторое время просидела в декрете. Далее мужа назначили третьим или четвёртым секретарём советского посольства в ГДР. Далее возвращение домой, и новое назначение, на сей раз в Алжир, о котором блондинка отозвалась с содроганием. И вот долгожданная должность в Британии, где она живёт уже год.
— Двигаюсь и развиваюсь постепенно, — отвечаю на вопрос, допивая кофе, — Работаю только как проклятый. Я и здесь оказался по делам, возвращаясь из штатов. Далее Париж, только потом домой. Изматывают эти постоянные перелёты.
— Зажрались вы Алексей Анатольевич, — Таня рассмеялась, но глаза у неё были грустными, — Сидит тут советский человек и жалуется, что устал колесить по миру. Да девяносто девять советских граждан из ста, сделали бы всё, дабы оказаться на твоём месте. Ты скоро по-русски с акцентом заговоришь, я уж молчу про замашки. Официант точно подумал, будто
